Мне бы на миг от земли оторваться,
В силы небесные раньше вмешаться
И попросить не теряться на небе.
Я отыщу тебя, где бы ты не был...
В. Бутусов и Ю-Питер. "Эхолов"

Поезд мерно стучал колесами по рельсам, следуя от одной станции московского метро к другой. Йосип стоял, держась за поручень. Вдруг он почувствовал, как в него врезалось... Что-то. Что-то оказалось маленьким мальчиком, надувшим губки и смотрящим на странного дядьку. Молодая женщина, видимо, его мама, пролепетала слова извинения, улыбаясь, и взяла свою кровиночку за руку. Поезд стал потихоньку притормаживать, и скрипучий голос из динамиков объявил: «Станция «Улица 1905 года». Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи!» Вдруг ребенок выдернул свою руку из руки мамы и побежал к выходу из вагона. Йосип, сам не понимая, зачем он это делает, растолкал людей и стал догонять мальчика. Ребенок весело рассмеялся, убегая от него, и метнулся в сторону путей, которые вели на Баррикадную.
- Сто-о-ой! - заорал мужчина, пытаясь схватить мальчика за шкирку и вернуть рыдавшей матери, как вдруг... Случилось то, что случилось — мальчик упал на рельсы. Послышался уже ставший знакомым стук колес поезда, прибывавшего с Беговой...
- Помогите ребенку, ребенок на путях! Задержите поезд! ПОЕЗД! - но люди не оборачивались. Йосип прыгнул на пути... Скрежет тормозов, визг безутешной матери, кровь...

Йосип открыл глаза. Этот кошмар в разных вариациях снился ему из года в год. Где-то они с ребенком погибали вместе, где-то он не успевал помочь, и в ушах его потом звенели крики молодой женщины, а безжалостная машина оставляла под собой лишь кровавую кашу...
И мальчик до боли был похож на его собственного сынишку.

Но ни сына, ни жены теперь в живых не было. Йосип, лежа на диване, повернул голову в сторону стены, где висело несколько фотографий. Он один. Он обнимает жену. Жена обнимает сына. Комод. Ваза, где уже несколько лет не стояли цветы. Небрежно брошеный шарф. Единственные вещи из Югославии — ваза и шарф. А, и Дело, разумеется. Оно требовало многого... и многое же забрало. Самое дорогое, что было.
- С добрым утром, Милица. С Днем рождения, - вздохнул Йосип, вставая с дивана и глядя на фото жены и сынишки. Настала пора собираться на кладбище...

Даже спустя много лет эта смерть давила на него. Казалось, что если бы рак выявили раньше, если бы ее смогли вылечить, то все было бы хорошо... Но не ему решать. Каранович сидел в парке на  скамье, уже сходив на кладбище и положив в очередной раз свежие цветы на могилу Милицы. Он достал сигареты и зажигалку и закурил. Господь Всемогущий, ему уже шестой десяток, а жизнь потрачена на что? Наркотики, торговля ими... А семья? Он продавал наркоту, вкалывал как проклятый, какая еще семья... Что имеем, не храним. А ведь как он радовался, как орал, когда женился, когда появился Борислав. И тогда еще шел дождь. Сильный, проливной. И сейчас тучи сгущались над Лондоном. Йосип взял в руки зонт и решил отправиться в ближайший паб, чтобы не просто напиться, а нажраться. Хоть раз в год не быть суровым боссом в своем убыльном ресторанчике и наркобароном, а простым человеком, сербом, бежавшим в Англию.

Когда он стоял на автобусной остановке, где-то в небе громыхнул гром. «Какое счастье, - подумал Каранович, - что я захватил зонт.» Рядом же, почти на самом краю тротуара, разделявшим шумную и бестолковую дорогу от простых смертных пешеходов, стояла молодая девушка, и в голове у серба пронеслась мысль о том, что она может просто свалиться и попасть под машину. Как в воду глядел — мимо пробежал какой-то юноша и, расталкивая людей локтями, случайно пихнул девушку в спину...
Перед глазами встал тот страшный сон. Йосип понял, что он совсем не хочет воплощения его в реальность. В два больших шага он добрался до юной леди, схватил ее за плечо и опрокинул на тротуар. В следующий же момент проехала на огромной скорости машина.
-Не ушиблись? - спросил у молодой особы Каранович. - Все хорошо?

Отредактировано Josip Karanović (2013-01-29 23:46:57)

Небо разразилось сотнями маленьких капель дождя, и с каждым вздохом грома, они становились все крупнее и крупнее... Как слезы.
Легкая куртка промокла к чертям. Впрочем, чего греха таить — вся одежда тоже, даже несмотря на тот факт, что Йосип стоял под  зонтом. Хотя, когда он толкнул девушку обратно, про него пришлось забыть — он отклонился в сторону, и все лицо, вся голова югослава оказалась мокрой. Глупо даже как-то.
Скоро должен прийти автобус.
- О, я полагаю, произошло бы нечто страшное, однако давайте не будем о том, чего не случилось, - настроение незнакомки оказалось заразительным, и сухие потрескавшиеся губы Карановича тоже растянулись в улыбке. - Все же обошлось, не так ли?
Такое ощущение, что дождь смывал не только пыль и грязь с дорог и домов, но и маски с людей. Так было и с Йосипом. Маски владельца ресторана, постоянно отчитывавшего своих дебилов-охранников, и шефа сербской наркомафии стекали на превратившийся в тяжелую серую реку асфальт и уплывали далеко-далеко, в края, где они останутся только лишь масками... Оставалось лишь то, о чем Каранович привык молчать, но что очень хотелось рассказать хоть кому-нибудь.
Оставалась абсолютная тьма в душе, которую хотелось убить, придушить, вколоть ей смертельную дозу какого-нибудь сильнодействующего наркотика, чтобы хотя бы на миг она стала иллюзией света, его ярким фантомом. Но тьма всего лишь посмеется и останется жить.
Нет, не за счет нее Каранович получил Дело и устроил его получше. Но за счет него, треклятых этих наркотиков, эта чернота, кошмарный монстр, так уютно пригрелась у него в груди.
Но все же был тот лучик, который и заставлял Йосипа улыбаться той абсолютно незнакомой девушке, однако его тусклого света все равно было слишком мало...
Смыть весь этот мусорный ветер, этот чумный пир ясной дождевой водой...
- Вам, юная леди, в каком направлении ехать? Если не секрет, конечно. Может, нам по пути?
«Йосип Неманья Каранович, ау! А паб? А пить? Какие девушки? Впрочем, ты же не в паб ее пригласил, верно? Ты просто спросил...»
К черту паб. Может, хоть так он забудется, выговорится. Есть же другие способы, пить алкоголь необязательно, пускай это будет даже самый лучший бронзового цвета эль или янтарный виски.

Отредактировано Josip Karanović (2013-02-05 23:06:47)

Секунды колебаний.
Ты. Наркоторговец, распространитель всякой дури, иногда и сам наркоман, владелец ресторана на окраине Лондона, беглый боснийский серб, иммигрант, и, ко всему своему трагическому портрету — вдовец. Но есть одно «но» - всего этого она не знает.
Говорить правды нельзя. Но... Можно просто недоговаривать. Тебе же не 17 лет, ты не юн и уже совсем не молод, твоя жизнь... А что в ней было? Все, и ключевое слово тут — было, было когда-то...
- Вы правы, - вздохнул Йосип, глядя на улицу, на которой все прибывала и прибывала вода. - Я только «за», потому как если я соберусь ехать туда, куда я собирался, за мной прибудет не автобус, а Ной в ковчеге с гватемальским тараканом. О, да, кстати. - опешил Каранович, увидев протянутую ему для знакомства ручку милой собеседницы. Он вдруг на мгновение заколебался, вспоминая, как все-таки сейчас принято здороваться, но поступил по-старинке — поцеловал девушке руку и представился сам, - Йосип. Очень приятно.
«Все. Куртку можно выжимать. И меня заодно.»
Он, разумеется, ничего не думал насчет этой девушки плохого, даже ничего продавать ей не собирался, не говоря о том, чтобы (упаси, Господи!) ее убить/съесть/изнасиловать/нужное подчеркнуть. И изменять своей единственной женщине, пускай ее уже давно не было на свете, он не собирался.
А теперь о том, куда бы уйти на время этого ливня. Поблизости не было ни одного приличного заведения вроде кафе, где можно было бы посидеть и переждать, пока этот бесконечный потоп. Йосип посмотрел по сторонам в поисках ну хотя бы чего-нибудь. Нашел,  и, что самое смешное, это был паб.
«Алкашня сараевская, везде найдешь, где нажраться, - самокритично подумал серб, глядя на  потемневшую от воды синюю вывеску с тремя коронами. - Но, собственно, почему бы и нет, тем более, что это, на данный момент, единственный вариант».
- Анна, - обратился к своей новой знакомой Каранович, - вы меня не поймите неправильно, но ближайшим вариантом для нас будет во-о-о-он тот паб в буквально двух шагах. Вы не против? Могу вас угостить, если пожелаете. - на этот раз в Йосипе проснулся джентльмен, и он заставил губы серба растянуться в улыбку, тем самым проявив в уголках глаз сеть морщин. - И, да, советую отойти на небольшое расстояние — мы с вами стоим посреди огромной лужи. - с этими словами мужчина взял девушку за руку и вышел с ней из лужи... нет, маленького озера на асфальте.
«И как мы ее сразу не заметили?...»

Иностранец. С таким-то именем немудрено и догадаться, что к чему.
- А? Да. Иностранец. Серб, - уголки губ Карановича на мгновение тронула улыбка, и тут же исчезла, поскольку о своем происхождении он упоминать не особо любил. К сожалению, Западная Европа грешит тем, что не особо любит Европу Восточную, и не только за постоянные конфликты. Там у людей абсолютно другой менталитет, ну и... Скажем так, Йосипу о-о-очень крупно повезло, что он вообще смог получить гражданство (спасибо знанию английского, который он учил в школе и университете, а потом доучивал в Москве), а потом и устроить карьеру — выходцы из бывшей Югославии устраивались максимум официантами или уборщиками во второсортном кафе.
Тот жест, рука за руку... Он был скорее отеческим, нежели предполагавшим какой-то интерес со стороны Йосипа. Каранович вдруг даже как-то с горечью понял, что Бориславу могло бы быть столько же лет, сколько, возможно, было на данный момент его собеседнице, которую он вел укрываться от дождя в паб.
- Если разрешите, я расскажу вам это в заведении, - вежливо ответил мужчина, поднимаясь по скользким от воды каменным ступенькам, и открывая Анне дверь, - Прошу.
Зайдя вслед за юной мисс, он оказался в небольшом зале, где их встретил официант, показал свободное место, но, однако оно было у окна, но Йосипу ничего не оставалось, как согласиться.
В пабе было достаточно шумно, чтобы спокойно поговорить. Парадокс, но факт. Просто Каранович имел неприятную привычку повышать иногда голос во время разговора, и такая обстановка спасала. Быстро ходили туда-сюда официанты, разносили посетителям эль, пиво, еще какой-то алкоголь...  По старенькому пузатому телевизору шел какой-то футбольный матч, и несколько человек напряженно всматривались в стекло, видимо, переживая за то, что творится на поле. Йосип покосился, пытаясь понять, кто с кем играл.
«А, «Челси» и «Манчестер Сити»... Спасибо, что не «Юнайтед»...»
Мужчина перевел взгляд на картонку меню, думая о том, что бы заказать. В принципе, есть особо не хотелось, напиваться до поросячьего визга — тоже. Но все-таки пива бы он заказал. Тем более его любимый светлый ирландский эль также значился в списке.
- Анна, - наконец обратился он к собеседнице, - Вы не стесняйтесь... Я понимаю, что мы знакомы мало, но все равно... Кхм... Я угощаю.
Каранович вздохнул. Парадоксальная ситуация, когда он сидит с малознакомой девушкой в пабе, и предлагает за нее заплатить. С другой стороны, он был так воспитан. Бандит бандитом, но элементарные правила приличия писаны были для всех.
- А пока мы ждем официанта, я могу ответить на ваш вопрос. В Лондон меня привели... обстоятельства. Видите ли, я бежал из Боснии много лет назад, поскольку в 90-х, а это, я полагаю, были годы вашего детства, была война на территории бывшей Югославии... Выхода другого не было, поэтому я здесь уже... Нет, разрешите мне не считать, я сам не могу сейчас точно вспомнить, сколько я тут живу, - губы Йосипа дернула улыбка, и в этот момент к ним подошел встречавший их официант и спросил, готовы ли они сделать заказ.

Отредактировано Josip Karanović (2013-02-20 09:50:29)

На ответ о том, что девушка может заплатить за себя, Йосип удивленно вскинул брови, но пререкаться не стал. Хм. Интересная нынче молодежь... Ну ладно.
Когда Карановича спросили о том, а не возвращался ли он на родину, он, конечно, опешил. Конечно, в Боснии он не был... достаточно давно. И тому были причины, даже несмотря на то, что дело, в котором он был замешан, закрыли по давности лет.
«Эх, отстроили сейчас Грбавицу, или нет?...» - но тут, к счастью, подошел официант.
- А мне, будьте добры, светлый эль и, пожалуй... Тоже fish'n'chips, - может, сам Йосип есть и не хотел, но вот желудок его был на грани бунта и хотел было напомнить, что последний раз Каранович ел много часов назад, но, однако, его владелец его опередил. Да и пить эль с голода было бы опрометчиво... По себе серб знал, что есть такая особенность — выпитый на пустой желудок алкоголь быстрее действует на человека.
Официант быстро что-то чиркнул ручкой в засаленном блокноте и, резко развернувшись к ним своей широкой спиной, пошел относить заказ.
- Бежал ли я один? О, нет, я был с женой. Сын... остался там. Там. Пришлось его оставить. - Йосип словно бы оправдывался. А зачем оправдывать самого себя за то, что уже случилось?... Не уберег, не смог помочь. Но эта милая девушка еще не знает, что значит для Карановича слово «оставить». - К сожалению, в последний раз на его могиле я был перед отъездом из страны.
Не могу назвать Лондон своим вторым домом, к сожалению. Думал перебраться куда-то еще, но куда и, главное, зачем? У меня есть все, чтобы дожить одному в свое удовольствие. И мне грех жаловаться — устроился я тут хорошо... - тут подошел официант, принес Йосипу эль и объявил, что их заказ уже готовится, и скоро будет. Самое время, чтобы перевести дух.
Серб, конечно, не слишком любил то, что не является ракией, все-таки, он же серб. Но к элю, почему-то именно ирландскому, он питал особую приязнь. Йосип взял запотевший стакан в руки. Золотистый напиток тускло искрился в мягком свете ламп. Сквозь стакан проглядывалось сильно искаженное стеклом, жидкостью и законами физики лицо Анны.
- Если вы не против, я немного выпью, - сказал Каранович, наплевав на то, на что намекал ему желудок, тем более, что рыба уже готовилась. - И все бы замечательно... Но сегодня я опять, как и в прошлые годы еду с кладбища, где похоронена моя жена. И в первый раз вот так попадаю под дождь. Сколько себя помню, никогда такого не было.

Кажется, ответ про сына немного застал Анну врасплох.
О, разумеется. Может быть, она и предполагала что-то подобное, но — просто предполагала. Но это правда.
- Единственное, за что я боюсь, - сказал Йосип, даже не пытаясь убрать руку собеседницы, - могилу могут разграбить или разрушить. Сами понимаете, мы, сербы, народ православный, а вот боснийцы — это мусульмане... Ей-богу, до сих пор понять не могу, чем же им не угодил мой сын.
Да знаете, Анна, не я один такой. Диаспора сербов в Боснии на момент моего отъезда была достаточно велика, и многих из них убивали за так, просто потому что он читает Библию, а не Коран.
И больше скажу — сербы убивали многих своих. Мы жили в Грбавице, до войны это был достаточно тихий район Сараево... Когда его заняли наши — такое началось... В двух словах не расскажешь, - вздохнул Каранович. На самом деле это был кромешный ад. Грохотали своими гусеницами танки, протяжно свистели пули, с громом разрывались снаряды... Грбавица превращалась в один большой могильник, погребая под обломками своих домов сотни жизней мужчин, женщин, детей, стариков... - Но страшнее всего, когда погибали маленькие... Крохи совсем... Ладно мы, взрослые, но дети... - но тут Йосипа прервал подошедший с двумя порциями заказанного блюда официант, поставил огромные тарелки перед гостями и, пожелав приятного аппетита, ушел.
Вот к чему, а к размерам английских порций Йосип никак привыкнуть не мог. Не то, чтобы его плохо кормили в Югославии и России — просто ему казалось, что порции у этих британцев ну очень большие.
- Да, приятного аппетита, - пожелал серб своей случайной собеседнице, отсалютовав ей вилкой. Выглядело немного несолидно для мужчины его возраста, но хотя бы так Каранович попробовал разрядить атмосферу. Но, может быть, не особо получилось.
Все равно мысли шли далеко не в позитивную сторону. Скорее... Куда-то в философскую, что ли. Йосип разрезал себе рыбу на несколько кусочков, немного съел и отпил эля. Нет, наверное, не зря он прикипел душой именно к ирландскому собрату этого сугубо английского напитка.
- За своих родственников я спокоен, - улыбка немного тронула губы старого серба. - Уж они точно пройдут туда, где им будет хорошо. - «Другой вопрос, что я, наверное, нет.» - Надо двигаться дальше, вы правы. Ну а почему бы не двигаться по течению жизни, тем более, если оно несет тебя вверх по реке?

Все мы неразумные дети. Чьи-то, неважно, чьи, но дети. И детское восприятие сильно влияет на человека.
Когда-то давным-давно маленькому Йосипу рассказывали, что у человека в голове есть дырочка. И, чтобы мозг не был пустым, ее забивают чем-нибудь. Как выяснил Каранович, когда стал старше, забивают ее всем подряд: марксизмом, демократией, космополитизмом, религией, теорией Дарвина, ядерной физикой и теологией. Да храни нас всех православный толерантный атом, аминь. Что поделать, боснийских повстанцев тоже кто-то воспитывал, и то, что их Бог — лучше, им внушили с самого детства. И то, что другие, неверные, хуже — тоже.
-Спорный вопрос, конечно... Говоря о тех же мусульманах... Нет, не поймите меня неправильно, я лично ничего против них не имею. Однако есть одно «но». В Коране черным по белому написано, что убивать так называемых «неверных» - почетно. И многие подразумевают здесь людей просто другой веры, хотя это абсолютно не так. «Неверные» - те, кто ни во что не верит. Даже атеист — и тот верит, что Бога нет...
Знаете, Анна, я боюсь, за такие разговоры нас могут посадить на несколько суток в... а-а-а... как же это у вас в Англии называется... короче, место в полиции, где содержат людей за мелкое хулиганство. Его в... некоторых странах, - сказал Йосип, старательно избегая слова «Россия», - называют почему-то «обезьянником». Вы извините, что затронул такую щекотливую тему. И знаете, Анна... Я очень смущен вашим комплиментом и даже не знаю, что на него ответить. Вот так, - он пожал плечами.
Дай Бог, чтобы Анна не спросила про «обезьянник» дальше. Ведь едва дым и порох недавней войны осели сединой на висках серба, как он переехал в далекую северную страну, которую до сих пор вспоминает с содроганием. Да и тамошние обезьянники, куда с завидной периодичностью попадал в нетрезвом виде Влади, его друг и товарищ, тоже.
«И все же есть города, что неприветливее Лондона...»
В них не хочется возвращаться, слишком многое с ними связано... И даже тоненькие ниточки, когда-то давно связывавшие Йосипа с отцом и матерью оборвались, прогнив от сырости лет. Теперь и сам он мог бы стать дедушкой, но, увы, не срослось.
У телевизора зашумели, вернее, громко заорали на весь паб футбольные фанаты. «Челси» все-таки забил гол.
- Какое счастье, что Манчестер Юнайтед играет завтра, - пробормотал Йосип, глядя на троих обнимающихся мужиков, что-то орущих про силу и мощь их любимого клуба, хотя минуту назад они ругали последними словами атаку и даже грозились выйти на поле сами и показать, как надо.
«О, да. И ваши пивные животики будут вам очень кстати».
Голос Анны был почти заглушен этими воплями, но почему-то Каранович его расслышал очень четко.
- А почему бы Фортуне не повернуться лицом, леди? Тем более, ей же надо когда-нибудь это сделать. Лучше поздно, чем никогда.

В ответ на реплику Анны серб только добродушно улыбнулся, поскольку реагировать по-другом не получилось. Редкость? Интересно, что в нем редко... Национальность разве что.
- Да дурья ты башка, я тебе говорю, продуют они! - неожиданно гаркнул кто-то из болельщиков. Йосип вздрогнул и ответил Анне:
- А я — немного, но и то болею за клуб, который в Англии совсем непопулярен...
Зато бешено популярен в Сербии. «Партизан». К слову, дай бог, если вы окажетесь в Белграде, и будете знать, какой район болеет за «Партизан», а какой — за их вечного противника - «Црвене звезде». Или же, опять же помянем Всевышнего, не дай бог в черно-белом доме вы хорошо отзоветесь о красно-синих. Это дерби вечно.
А вообще, если касаться предмета их разговора, то хочется сказать, что Фортуна — дама капризная, причем очень. Покажет тонким пальчиком на тебя, улыбнется, обнимет за плечи, а потом вдруг ни с того ни с сего влепит увесистую пощечину, потому как ты ей не слишком понравился. Уйдет, потом покружит хищной птицей около тебя и сложит крылья, словно невинная голубка, спросив, не обиделся ли ты. Фортуна слишком многого хочет и забирает все, что ей заблагорассудится. Говоришь ей, что не можешь, а она: «Застрелись, но дай!» И ведь полезешь же за пистолетом, чтобы только еще раз она явила тебе свой прекрасный лик и улыбнулась еще раз.
- Иной раз я думаю, что она просто заигралась со мной, эта дама... - вздохнул Каранович, задумчиво посмотрев в окно. Дождь становился тише и тише, словно мать-природа уже успокоила свое рыдающее дитя, и, как это водится, ребенок уже не плакал, а громко всхлипывал, утыкаясь маме в плечо. Кто-то из людей уже даже убрал зонтики, а кто-то... Нет, правильно говорят о том, что кто-то мокнет под дождем, а кто-то гуляет... - Но я уверен, тьфу-тьфу, что она пока меня не оставит. Повернулась лицом — и прекрасно, можно радоваться жизни.
Хоть вся наша жизнь — игра, но играть с этой леди я не советую.Это все равно, что с огнем играть. Одна искра с ее стороны — и вы вспыхнете, как свечка, она спалит своим яростным блеском все дотла.
Надеюсь, Анна, вам она свое лицо чаще показывает, все-таки вы достаточно молоды, и жизнь ваша вся впереди.

Отредактировано Josip Karanović (2013-03-23 09:35:37)

Раздался еще один громкий вопль с другой стороны паба, на этот раз игрок «Челси» неудачно пробил пенальти.
Нет, определенно, хорошо, что Йосипу симпатичен другой клуб! Просто симпатичен. И ничего более. Все-таки Каранович не из тех людей, что будут крушить районы за проигрыш любимой команды. Да и не для него это как-то...
Про себя Йосип вдруг отметил, что среди обращавшихся к нему людей были даже спортсмены. Амфетамин, эфедрин, малоизвестный в Великобритании мезокарб, который хоть и считается лекарством, но в больших дозах творит страшные вещи... На что приходится идти людям. Нет, правда, иной раз профессиональный спорт — это шиза, причем на поздней стадии.
Их судьба, им решать.
Судьба — такая вот femme fatale. Зависишь от нее, хочешь того или нет.
Йосип все больше соглашался с мнением своей собеседницы... и все больше поражался — откуда такие мысли? Не могли они быть вызваны слишком беззаботной жизнью... Да и не казалась она такой. Но все равно... Не вязались они с образом такой милой девушки.
Однако ответ пришел сам собой. Йосип вдруг услышал, что в жизни Анны случилась вещь, которая, по мнению самого Карановича, была хуже той, в которую он попал.
Остаться человеком, который знал, кем были его родители и его родня — лучше, чем не знать того. Всегда жаль сирот и вдвойне жаль тех, кто остался в детском доме.
Но хуже того — когда матери приносят истошно орущий сверток и по ей одной понятной причине говорят: «Да лучше бы ваш ребенок умер!...» Не благородства ради, но серб старался не продавать женщинам наркотики. Конечно, среди его курьеров тоже были особы прекрасного пола, но, однако, опустившиеся до уровня, ниже которого только плинтус.
Йосип не знал, как на самом деле было с Анной, правда, не знал. Но ему сразу стало даже жаль эту девушку. И вдруг захотелось сделать дело, о котором он не думал с момента переезда в Лондон... Но какое и осуществит ли он его — это потом.
- Это и правда... Знаете, не сколько ужасно, сколько страшно. Но, я думаю, вы все равно... хоть что-то помните о них, правда? - и очень сильно хотелось надеяться, что правда, что жизнь не стерла размашистыми движениями те тоненькие черточки детского прошлого из памяти. - Они же были хорошими людьми... Но, прошу, не гневайтесь на Господа, что он у вас их забрал. Уныние — это тоже грех.
Вы сильная девушка, я думаю... - вдруг на столе появилась тонкая светлая полоска. Йосип положил под нее ладонь — полоска появилась и там. Каранович перевел взгляд на небо — и правда, тучи расползались по окопам, ожидая нового боя грозового фронта, который может состояться в любой момент — но не сегодня. - Светлеет... - пробормотал мужчина, - Надо же...

Йосип, честно говоря, вдруг задумался — а много ли ему осталось? Честно говоря, если учесть тот факт, что наркоманы, да пусть и бывшие, серьезно сокращают дистанцию своей жизни, то, наверное, не очень много. А жаль.
Для человека такой... специальности, скажем так, Каранович был удивительным долгожителем. Химик-недоучка сам даже что-то делал, первое время даже как-то корпел над новыми образцами дури — да и забросил, зачем изобретать велосипед снова?
Хех. А ведь мог бы и стать хорошим химиком, кстати, может, даже, академиком, если бы не его нелегальные деньги.
- А знаете, - улыбнулся вдруг Йосип, - в свое время у нас в Югославии по радио и телевизору часто крутили советские песни. И, помню, там певица одна была... А... Черт, забыл. В общем, она пела о том, что время невозможно повернуть назад... Что-то такое было. А вот если было бы возможно... Наверное, ничего бы не стоило менять. Я понимаю, что это все существенно, но, как мне кажется, крутить настройки у времени — это тщета.
Ну вот нашел ты машину времени. Отговорил себя делать глупый поступок. Допустим, ты помнишь, как упал яму и сломал себе ногу. Ты подошел, увидел яму, обошел. Думаешь, это поможет? Если да — то в следующее мгновение тебе на голову упадет кирпич, и ты поймешь, что уж лучше бы это была яма. И все по-новой. Все в этом мире равноценно и никогда не случается просто так.
- Давайте пройдемся. Тем более — серб наклонился к Анне поближе и прошептал, - сейчас идет заключительная часть матча, и не дай бог, «Манчестер Сити» выиграет. По крайней мере, в этом пабе.
Он попросил счет у официантки, выпил еще пива. Потом Йосип сообразил, что оставшуюся одну четверть стакана он точно допить не сможет и даже мысленно проматерил себя за расточительство — деньги, конечно, водились, Каранович мог себе это позволить, но так как-то всегда было, что он постоянно экономил. Смешно сказать — у Карановича были английские права, но не было машины — лучше да, пешком или на общественном транспорте. Впрочем, в этом он нашел свой плюс — машина серба так бы и примелькалась и стало бы известно, где он работает и где бывает. Впрочем, когда счет принесли, Йосип достал кошелек и оплатил его так, как они и решили с Анной (но хотелось сделать абсолютно наоборот).
Солнце уже светило вовсю. Вода в лужах блестела, бросая яркие блики. Особо наглые голуби уже пытались приземлиться на асфальт — но терпели крах, поскольку вода не только подтопила, но и сильно намочила его. Пф. Неженки. Вас бы к московским собратьям, опыта бы набираться.
- Куда пожелаете идти, Анна? Честно говоря, сейчас вечер... И я просто не представляю, куда нас занесет.